Творцы апокрифов - Страница 34

К оглавлению

34

Сэр Гисборн поймал себя на том, что все больше и больше погружается в недоумение. Девица Изабель явно не собиралась исходить воплями и слезами. Ее самообладанию могли бы искренне позавидовать многие из обитателей двора принца Джона. Она ничуть не походила на ту вздорную особу, которую они видели в Туре — на поваленном бревне удобно устроилась рассудительная, воспитанная (хотя по-прежнему резковатая в высказываниях) молодая женщина, знающая цену себе и другим. И сделанное ей предложение соответствовало всем принятым законам и традициям: услуга за услугу, добро за добро.

— Нам ничего не нужно, — Гай с легким изумлением понял, что говорит не кто иной, как он сам. — Разве что, если вам не в тягость, расскажите, что здесь произошло? Мессир Франческо…

— У Феличите слишком буйное воображение. Он частенько принимает собственные вымыслы за правду, — покачала головой Изабель, посмотрев на притихшего молодого человека так, будто он доводился ей непутевым, но любимым младшим братом. — На самом деле все намного проще и, к сожалению, куда непривлекательнее. Обычное зрелище людской жадности и стремления поживиться за счет ближнего своего. Не думаю, что вам, мессиры, стоит уделять внимание бедам каких-то презренных торговцев. Спасибо за помощь и за то, что рисковали ради нас, но мы ходим разными путями.

— Не лучшего же вы мнения о благородном сословии, — негромко заметил Мак-Лауд.

— Я помню свое место в мире, — отозвалась девушка. — Мы всегда уважали законы и терпели, если королям приходила в голову блажь выжимать нас до последней монеты и капли крови. Но я также твердо знаю, что солнце встает на восходе, сборщик налогов намного ближе, чем король с его якобы справедливыми законами, а едущий по дороге торговец — полезная, хотя и противная на вид тварь, которую благородным людям можно и нужно грабить, ежели возникает настоятельная необходимость срочно подправить пошатнувшиеся дела. Просто, незамысловато, безопасно и в большинстве случаев совершенно безнаказанно.

— Монна Изабелла… — жалобно заикнулся Франческо.

— Если господам неприятно меня слушать, достаточно сказать об этом, и я немедленно умолкну, — холодно сказала мистрисс Изабель, превращаясь в готовую к нападению мегеру.

— Значит, это были грабители, — Мак-Лауд словно не заметил резкой перемены в настроении девушки. — Сдается мне, мистрисс Злючка, вы знаете, кто они такие. Не поделитесь с нами?

— Мало ли что я знаю… Например, мне известно, кого в ваших краях называют «баохан ши», — сердито отрубила девушка, лишний раз подтверждая, что помнит постоялый двор в Туре и брошенные ей вслед слова Дугала. — Но я отнюдь не тороплюсь кричать об этом на всех перекрестках. Зачем вам какие-либо имена? Не стоит трудиться, притворяясь, что вы собираетесь что-то предпринимать. Вы все одинаковы — думаете только о себе. Да, если неприятности случаются с вами или вашими родичами, вы немедля выдумаете сотню возвышенных слов и броситесь на помощь. А мы что? Так, пыль под ногами!

«Мало одного любителя почесать языком, так теперь их двое свалилось на мою голову, — уныло подумал Гай. — Надо ее остановить, не то до самого рассвета будет упражняться в злословии, а толком ничего не скажет».

— Помолчите-ка оба, — внушительно произнес сэр Гисборн. — Мистрисс Уэстмор, вы, похоже, умная девушка, но неужели ваши родные не уделили времени вашему надлежащему воспитанию? Если вы не верите в справедливость и защиту закона по отношению к вашему сословию, это целиком и полностью на вашей совести. Однако мне больше не хотелось бы слушать подобные речи. Еще мне кажется, что вам в первую очередь стоило бы подумать о ваших друзьях и знакомых, которые погибли там, на болоте, и о том, что вряд ли кто-нибудь из них заслужил такую смерть. Вы хотите, чтобы все так и осталось? По этой дороге еще не раз пойдут обозы, ничем не отличающиеся от вашего, и кого им винить в своих бедах? Не вас ли, потому что вы не пожелали никому ничего говорить? Ваш друг расстался с жизнью, защищая вас, а вы не хотите даже попытаться отыскать и наказать виновного?

Дугал восхищенно присвистнул и яростно закивал, жестами показывая, что полностью одобряет все сказанное и присоединяется. Франческо растерянно привстал, на всякий случай приготовившись к худшему. Изабель, с которой, похоже, никогда так не разговаривали, закусила губу, уставилась на Гая сухо блестящими злыми глазами, потом отвела взгляд и неохотно произнесла, глядя куда-то в сторону:

— Извините, сэр. Я… Я слишком разозлилась.

— Впредь постарайтесь следить за собой, — оборвал ее сэр Гисборн, мимоходом подумав, что ему удается без запинок произносить столь длинные и назидательные речи только в случае, когда он начинает всерьез злиться. — Так мы будем говорить или?..

— Будем, — устало вздохнула девушка, и тут же с протяжным воплем вскочила и бросилась к костру, успев мимоходом шлепнуть отвлекшегося Франческо по затылку: — Peeparollo, раззява, куда смотришь? Горит же все! Предпочитаете угольки грызть на голодный желудок?

Глава пятая
Крупицы правды в горсти лжи

Люзиньян, Аквитания.
19–20 сентября 1189 года. Весь день.

С утра небо затянуло низкими серыми тучами, не предвещавшими путешественникам любых сословий ничего хорошего, а после полудня зарядил дождь. Не быстротечный ослепительный ливень, после которого все кажется новеньким и только что появившимся на свет, а воздух опьяняет, точно молодое вино, но мелкая накрапывающая мокрядь. Она сводила с ума своим монотонным шелестом по сукну низко надвинутого капюшона, и, подобно зеленоватой плесени, проникала везде, облепляя вещи скользким тонким слоем измороси.

34