Творцы апокрифов - Страница 40

— Самоуверенность тебя погубит, — настойчиво убеждал свою собеседницу молодой человек. — Послушай, мы же разумные люди, давай попробуем договориться. У тебя есть условия? Назови, обсудим, и, если они выполнимы…

— Продолжай, продолжай, у тебя замечательно получается изображать попрошайку, — язвительно-ласково заметила женщина, коя, вне всякого сомнения, отзывалась на имя «Изабель». — Авось разжалоблюсь, зарыдаю и со всех ног побегу каяться.

— Ты плакать не умеешь, — огрызнулся незнакомец.

— Не умею, — безмятежно согласилась мистрисс Уэстмор. — Сколько раз сам повторял: у меня кошелек вместо сердца. Где ж видано, чтобы кошельки плакали?

— Хочешь выкуп? — не слишком уверенно заикнулся белоголовый. Девушка фыркнула:

— Мессир Ральф, я не глупенькая провинциалочка. Умейте проигрывать. Ничего у вас нет — ни денег, ни людей. Если кто из ваших подручных отсиделся в кустах во время памятного веселья на болоте, то не скоро рискнет оттуда высунуться. Кстати, чудовище — твоя работа?

— Я настолько похож на безумца? — оскорбленно вопросил незнакомец, которого, как выяснилось, звали Ральф. — От этой дряни явственно несло некромантией вкупе с самым черным ведовством, если не чем похуже, а я от таких вещей стараюсь держаться подальше. Не вылези эта жуткая морда, все бы прошло спокойно, без лишнего шума, и никто не пострадал… Кстати, где ты раздобыла тех двух мрачных головорезов, что прибыли вместе с тобой? Жаль, не видел, как они расправлялись с демоном — должно быть, потрясающее было зрелище.

— Места знать надо, — язвительно сказала Изабель. — Неужели ты всерьез полагал, что столь беззащитную и юную особу, как я, бросят пропадать посреди этого кишащего опасностями мира в одиночестве? И не надейся. Как, все еще горишь желанием устроить «нападение разбойников»?

— Сейчас уже нет, — протянул мессир Ральф. — Впрочем, я подозревал, что где-то по дороге тебя ждут… Все же на твоем месте я бы почаще оглядывался. Никакая охрана не сможет бдеть день и ночь напролет.

— Непременно последую столь мудрому совету, — заверила девушка. — А теперь, по-моему, самое время расстаться. Можно даже без трогательного прощания.

— Подожди! — звук торопливых удаляющихся шагов сменился невнятной возней и злым шипением мистрисс Изабель:

— Руки! Убери руки, кому говорят! Вот так, отойди… Шею ты мне, конечно, свернуть можешь, но пожалей свою смазливую мордашку — разукрашу так, что до старости от тебя будут шарахаться…

— Не сомневаюсь в твоих способностях, — зло бросил молодой человек. — Ладно, будем считать, что я неудачно пошутил. Все-таки, неужели нельзя решить дело миром? Ты сама отлично понимаешь: твой нынешний успех и мой проигрыш ничего не означают. Тебе не удастся уйти. И, если говорить начистоту, у меня больше прав на этот… эту вещь.

— О каких правах может идти речь, кроме старого доброго закона добычи? — перебила девушка. — Кто успел первым, тот и прав, все прочее — от лукавого.

— Ты навлекаешь неприятности не только на себя, но и на своих друзей, — вкрадчиво заметил Ральф. — Любопытно, им понравится новость, что их спутница — воровка? Наверное, больше всех расстроится твой верный паж. Я его видел мельком, хорошенький мальчик. Где ты его подобрала?

— Когда собака дряхлеет и теряет зубы, ей остается только лаять на прохожих из-под забора, — нежнейшим голоском проворковала Изабель. — Забрать не принадлежащее никому еще не значит украсть. Вы, мессир, в этом отношении ничуть не лучше меня, ибо точно также не утруждаете себя тщательным соблюдением восьмой заповеди. Что же вы не торопитесь поделиться своими ужасными разоблачениями с моими друзьями? Ах, вам внезапно пришло в голову, что вам могут не поверить? Так я добавлю поводов для огорчения: может случиться так, что вас не станут даже слушать. Вот досада, верно? Только соберешься открыть неразумным людям глаза на недостатки ближнего своего, как…

— Прекрати, — оборвал ставшие откровенно издевательскими рассуждения мистрисс Уэстмор ее собеседник.

— С превеликим удовольствием, — девушка на миг замолчала, но Мак-Лауд не сомневался, что она откровенно посмеивается. — Будем стоять, проглотив язык? Мессир Ральф, меня никогда не привлекало общество немых. Всего хорошего и удачи вам во всех начинаниях.

В конюшне требовательно заржала лошадь, громыхнули с размаху поставленные на камень жестяные ведра, послышались ворчливые спросонья голоса конюхов. Неподалеку дурным голосом завопил петух, оповещая все живое, что время ночи и ее призраков кончилось.

— Я сделал, что мог, — почти что умоляющим тоном проговорил Ральф. — Потом не обвиняй меня.

— Разумеется, — согласилась Изабель. — Думаю, больше нам не представится случая поболтать по душам, но теперь тебе известно мое мнение, а менять его я не собираюсь, разве что… — она не договорила и сердито выкрикнула: — Да уходи же! Не хватало, чтобы тебя заметили!

— Ухожу, ухожу, — молодой человек с легкостью вскарабкался по составляющим забор обтесанным камням, задержался на гребне, оглядывая проулок, и спрыгнул вниз. Зацокали копыта — похоже, за оградой его дожидалась лошадь.

У Дугала еще оставалась возможность улизнуть незамеченным, но, быстро перебрав в уме некие соображения и сделав из них выводы, он решил остаться. Ему всегда нравилось разгадывать тайны, хотя он давно и прочно усвоил немудреную истину: за право владения чужими секретами приходится расплачиваться, а цена может оказаться неизмеримо высокой.