Творцы апокрифов - Страница 67

Слегка опешивший Гай вдруг заметил, что заросли кивающих на ветру высоких стеблей словно вытянулись вдоль незримых границ, повторяющих очертания некогда стоявшего тут здания — довольно большого, окруженного хозяйственными пристройками. Приглядевшись, он увидел осязаемые подтверждения своим мыслям: то там, то здесь над шелестящей травой поднимались покрытые черной сажей камни, похожие на гнилые расшатанные зубы. Вон торчат несколько сколоченных между собой досок — останки бывших лестничных ступенек. В зарослях наполовину утонуло нечто, похожее на обугленную дверную коробку. Точно, сгоревший дом, погубленный пожаром не далее, как в начале этого лета, а после милосердно укрытый растениями. Что здесь настолько необычного, чтобы Франческо понадобилось непременно тащить их взглянуть на позаброшенные руины?

— Это же часовня, — вдруг проговорил Мак-Лауд, и Гай впервые расслышал в голосе компаньона растерянность. — Или мне кажется?

— Не кажется, — холодно уронил Франческо и сделал движение, будто хотел подойти ближе к развалинам, но не отважился. Мак-Лауд, мгновение поколебавшись, осторожно дошел до конца дорожки, наклонился, пристально разглядывая что-то, скрытое узкими листьями кипрея, затем медленно двинулся вдоль бывшей стены. Сэр Гисборн присоединился к нему, быстро глянув на итальянца и поняв, что того лучше оставить в покое и не лезть с расспросами.

Под защитой начавшей вянуть зелени в самом деле таились остатки каменного фундамента. Возведенные на нем деревянные стены прогорели дотла и обрушились внутрь здания, смахивая теперь на безжалостно переломанные кости. Если посмотреть сверху, здание в плане напоминало повернутый с востока на запад крест, и вполне могло некогда служить уединенной часовней. Но почему она сгорела? Что стало причиной пожара — неосторожность обитателей или простая случайность вроде горсти выпавших из очага углей?

Дугал снова остановился, подобрал обломок наполовину сгоревшей доски, раздвинул им густые заросли и угрюмо кивнул, точно отыскав подтверждение не слишком радостным мыслям.

— Им не повезло, — кратко сказал он, отбрасывая доску. — Плохое место и грязная история. Надо увести отсюда Френсиса.

— Собственно, в чем дело? — не понял Гай. — Это действительно сгоревшая часовня? Что ж, порой церкви горят также, как обычные дома и крепости…

Вместо ответа шотландец с размаху пнул носком сапога наполовину скрытую кипреем горку бесформенных предметов, мгновенно рассыпавшуюся на части и заблестевшую на солнце угольно-черными внутренностями. Пройдя дальше, он нашел еще один такой же холмик и тоже разрушил его, после чего выжидательно покосился на Гая, точно осведомляясь, нужны ли еще разъяснения. Сэр Гисборн медленно покачал головой влево-вправо: ему все стало ясно.

Весной этого года кто-то обложил здание часовни связками хвороста, наверняка щедро плеснув поверх масла, и поднес к ним факел. Никогда не утихающий ветер быстро раздул пламя, и вскоре на краю долины заполыхал высокий, издалека заметный костер. Неизвестно откуда пришло твердое убеждение, что пожар случился ночью, и вокруг охваченного пламенем строения, чьи узкие окна напоминали красные глаза агонизирующего зверя, кружил десяток всадников, сопровождаемый злобно кричащими людьми, а потом черепичная крыша обрушилась, выпустив наружу ревущий искристый вихрь и положив конец еще доносящимся изнутри пронзительным воплям.

— Г-господи всемогущий, — с трудом выговорил Гай, не удивившись, как хрипло прозвучал его голос. — Но почему?..

— Я предупреждал, — Дугал попятился в сторону, словно опасаясь наступить на ядовитую змею или увидеть что-то, никак не вяжущееся с солнечным осенним днем, например, бледную призрачную тень, возникающую над развалинами. — Я с самого начала предупреждал, что в здешних краях не все чисто… — он вдруг подался вперед и вниз, почти нырнув в желтовато-бурую листву, и также стремительно шарахнулся назад. — Пошли отсюда, быстро!

— Что там такое? — с любопытством, показавшимся ему самому болезненным и противоестественным, спросил сэр Гисборн.

— Ничего, — отрезал Мак-Лауд, шаг за шагом отступая к дорожке и, ухватив Гая за край плаща, с силой потянул его следом. — Там ничего нет. Пойдем. Уже не так жарко, пора ехать.

— Что ты нашел? — упрямо повторил Гай. Ему одновременно хотелось и не хотелось услышать ответ, и он дождался зло брошенного:

— Череп там, понятно? Хорошо прокопченный человеческий череп и вдобавок не один. Не вздумай проболтаться Френсису, — он чуть слышно добавил: — Может, кому-то удалось сбежать…

Франческо ждал их там, где остановился в первый раз. Он сидел, привалившись спиной к покрытому расплывшимися белесыми пятнами выгоревшего мха камню и безучастно смотрел в землю прямо перед собой, точно пересчитывал трещины на засохшей глине. Дугал легонько потряс его за плечо:

— Вставай. Мы уходим.

— Кто мог сделать такое? — ошеломленно вопросил сэр Гисборн, когда оставшаяся без хозяев роща и обгорелые руины остались за гребнем холма. Итальянец молча шагал впереди, точно позабыв о своих спутниках и вообще обо всем мире. Гай подумал, что надо бы поговорить с ним, сказать что-нибудь успокаивающее, но в голову не приходило ничего путного. — Зачем?

— Чем чаще всего доказывается правота в споре? — раздраженно фыркнул Мак-Лауд и сам ответил: — Насколько я знаю людей, начинается все с разумных слов, но заканчивается одинаково — кулаками. Помнишь того парня из Муассака, что прикидывался безумным? Так вот, он прав — тут, в Лангедоке, спор о вере растянулся на десятилетия, и, как водится, вся тяжесть пала не на спорщиков, а на невинных, оказавшихся в плохое время в ненужном месте. Я же говорил тебе — здесь земля катаренов…